Эта статья, написанная Ginny Graves, впервые была опубликована на сайте jnj.com.

Одно из главных сражений ученые всего мира ведут против рака. И эта баталия ведется не на одном фронте. К примеру, такое заболевание, как рак легких, имеет множество подтипов, и борьба с ним идет на разных направлениях.

Сотни ученых по всему миру из Janssen Oncology сосредоточили свои усилия на исследовании трех форм рака, которые особенно нуждаются в новых методах лечения: это рак предстательной железы, рак крови и рак легких. В результате командная работа этих ученых и создаваемые ими инновации приносят больший эффект, чем если бы они изучали многочисленные заболевания одновременно.

А когда речь идет об исследовании рака, даже самые скромные достижения могут в будущем привести к повышению качества жизни огромного количества людей, живущих с этим опасным заболеванием. И в моменты озарения или неожиданного открытия приходит осознание того, что вы только что обнаружили нечто потрясающее.

В этой статье четверо ученых-онкологов поделятся некоторыми своими достижениями. Удивительные открытия произошли во время их работы в компании «Янссен» и позволили усовершенствовать процесс лечения рака.

«NK/Т-клеточная лимфома является редкой и очень агрессивной формой рака, которая часто поражает нос и носовые пазухи. По неизвестным на данный момент причинам она более распространена в азиатских популяциях. Однако если болезнь выявить на ранней стадии, она зачастую поддается лечению. Но если у пациента случается рецидив после терапии первой линии (первого, наиболее доступного способа лечения заболевания), мы не располагаем эффективными методами дальнейшего лечения. Болезнь может быть настолько агрессивной, что продолжительность жизни больного составляет всего несколько месяцев.

Другими словами, существует острая необходимость в лечении, которое поможет таким пациентам, и недавно мы поняли, что нужный препарат уже есть на рынке.

Jennifer Yang, старший директор Шанхайского центра исследований, Шанхай, Китай

Мы обнаружили, что это лекарственное средство способно уменьшать популяцию клеток, участвующих в развитии того вида рака, который мы изучаем. Так появилось предположение: препарат может оказаться эффективным и в лечении наших пациентов.

Если бы количество образцов от пациентов с экспрессией поверхностного маркера, необходимого для действия препарата, составляло всего 10 процентов и менее, это могло бы стать проблемой при проведении клинических исследований. К счастью, мы обнаружили, что в большинстве образцов (более 80%) экспрессия маркеров на поверхности клеток была очень выраженной.

Это стало важным событием для нашей команды: есть шанс, что препарат поможет пациентам с NK/Т-клеточной лимфомой. Мы только что завершили подготовку протокола для клинического исследования, и первый пациент может быть зарегистрирован в течение следующих нескольких месяцев.

Я видела, как пациенты с NK/Т-клеточной лимфомой в больнице каждый день борются за свою жизнь. Если мы сможем сделать что-нибудь, чтобы помочь им, это принесет огромное удовлетворение».

«Медицинское сообщество уже давно пытается решить проблему рака предстательной железы: как точно отделить рак с высоким риском от заболевания со средним или низким риском. В течение многих лет мы рассматривали клинические характеристики или особенности опухоли пациента, но этот подход не всегда точен.

Ряд пациентов, которых относят к категории высокого риска, на самом деле имеют заболевание с низким уровнем риска. Из-за того, что их неправильно классифицируют, они проходят через ненужные операции и лечение. В то же время некоторых пациентов с заболеванием с высоким уровнем риска относят к категории низкого риска, соответственно, они не получают достаточно агрессивного лечения, и рак метастазирует. Из вышесказанного следует, что существует реальная потребность в более эффективных способах определения уровня риска для каждого пациента.

Deborah Ricci (в центре), «Онколоджи Транслейшинал Рисерч», Спринг Хаус, Пенсильвания

В последние годы появились различные подходы, которые сосредоточены на молекулярном профиле опухоли, а не на ее клинических характеристиках. И мы разработали специальное исследование для проверки степени эффективности молекулярных классификаторов при выявлении опухоли предстательной железы с высоким риском. В частности, мы выявили классификатор, который может переклассифицировать около 40 процентов опухолей в опухоли с высоким риском (клинический метод их относит к опухолям с промежуточным риском) и около 60 процентов опухолей с так называемым высоким риском — в опухоли с промежуточным риском.

Это важнейшее открытие позволит нам получить более полную информацию и идентифицировать пациентов с высоким риском для проведения более агрессивного лечения. А следующий этап — применение системы молекулярной классификации в клинических исследованиях. Мы надеемся, что в будущем она заменит клиническую систему классификации. Ведь если это произойдет, спасенных жизней будет больше. В США около 27 000 человек каждый год умирают от рака предстательной железы. Было бы замечательно, если бы мы смогли уменьшить эту цифру. Именно к этому мы и стремимся».

По оценкам, в 2016 году в США от лимфомы умрут 20 000 человек. В настоящее время существуют успешные иммунологические методы лечения, которые эффективны приблизительно у 50 процентов пациентов. Эти методы лечения основаны на Т-клетках (тип иммунных клеток), которые атакуют раковые клетки и убивают их. Однако по-прежнему большому проценту пациентов данный метод не подходит.

В нашей лаборатории мы пытались применять другой тип иммунных клеток (у них другой механизм действия, нежели у Т-клеток), и в конце концов, мы нашли тот, который оказался перспективным. Необходимо было проверить его на лабораторных мышах с иммунной системой человека, а не мыши. Разумеется, создать такой тип мыши невероятно трудно.

Ulrike Philippar, заместитель директора по науке «Гем Дискавери», Берсе, Бельгия

Мы использовали мышей, которые были выращены без собственных иммунных систем. Им вводили стволовые клетки пуповинной крови человека — тип стволовых клеток, из которых вырабатываются иммунные клетки. Когда у мышей появлялась функционирующая иммунная система человека, им внедряли клетки лимфомы человека. И затем проводилось главное испытание: будут ли они отвечать на наш прототип иммунотерапии?

Ответ на этот вопрос был утвердительным.

Наши предварительные данные показали: с помощью этого, отличающегося, типа иммунных клеток мы можем бороться с раковыми клетками. В дальнейшем нам предстоит повторить исследования, изучить возможные побочные эффекты, и, если все по-прежнему будет складываться благоприятно, переходить к исследованиям с участием человека.

Я счастлива, что работаю в этой области. Существует масса открытий, особенно в иммунотерапии, способных повлиять на жизнь людей. Это те достижения, которые мотивируют меня продолжать упорно работать каждый день».

 «Химиотерапевтические препараты являются неспецифическими: они убивают любую клетку, которая делится — как здоровую, так и злокачественную. Но теперь, изучая различные молекулярные маркеры самих опухолевых клеток, мы разрабатываем такие методы лечения, которые влияют только на раковые клетки. И работа в этом направлении уже привела к некоторым результатам.

Например, недавно наша команда достигла определенного успеха в области рака предстательной железы. В клетках рака предстательной железы обнаруживается высокий уровень белка, именуемого простат-специфическим мембранным антигеном (PSMA). Он редко присутствует в здоровых клетках. Мы знали, что если найти способ и заставить иммунную систему воздействовать на PSMA, то будет нанесен удар по большому количеству раковых клеток. Однако сделать это было довольно трудно.

Kathryn Packman (нижний ряд, крайняя слева), старший научный директор «Тьюмор Байолоджи», Бостон, Массачусетс

В конце концов, мы обнаружили нужный тип молекулы — молекулу перенаправления CD3, которая связывается с PSMA, а также с противораковыми Т-клетками. В дальнейшем мы давали лабораторным мышам с раком предстательной железы лечение, основанное на молекуле перенаправления CD3. Результат превзошел все ожидания: в некоторых случаях удалось остановить прогрессирование опухолей и даже их устранить. Когда мы изучили опухоли под микроскопом, то увидели множество Т-клеток и мизерное количество оставшихся опухолевых клеток. Когда ученый наблюдает нечто подобное, это лишает его дара речи.

Данное исследование проводилось только в доклинических условиях, на мышах. Нам неизвестно, как это будет действовать на людей, но мой опыт работы в этой области (более десяти лет) дает основания для уверенности в том, что у этого метода большие перспективы. Описанная форма терапии точна, как хирургический нож, поскольку атакует раковые клетки, но оставляет невредимыми клетки здоровые.

Если данная молекула будет эффективна у людей так же, как и у мышей, это станет настоящим прорывом. У меня были друзья, которые умерли от рака. И я рада, что работаю над исследованием, которое в один прекрасный день поможет выздороветь другим людям, страдающим этой болезнью».